Айдемиркан - кабардинская сказка
Айдемиркан был из рода князей Мударовых. Теперь они все вымерли, а был это славный, сильный род. Раз собрались всем аулом в набег, и Айдемиркан стал просить, чтобы также взяли его, а ему было тогда всего пятнадцать лет. Айдемиркан за все время похода точно забыл, что он князь и что ему следуют почести, как княжескому сыну. Он исполнял все обязанности прислужников: чистил, купал, седлал лошадей; днем и ночью, во время привалов, караулил их. А караулил он, стоя всегда на одном месте, даже в сильные морозы, хотя на ногах у него были только чувяки из сыромятной лошадиной кожи да сафьянные носки.
Набег удался: горцы награбили лошадей и разного товара и собрались назад, в свой аул. Дошли до последнего ночлега. На следующий день должны были уже делить добычу. В эту ночь стеречь коней досталось Айдемиркану с некоторыми товарищами. Айдемиркан велел товарищам лечь спать, а сам остался караулить. Между награбленными лошадьми попалась одна кляченка, худая еле душа держится. Около полуночи она ожеребилась. Ночь была морозная, и снег был большой. Айдемиркан подумал, что жеребеночек не вынесет. Вдруг смотрит, он жеребенок встряхнулся и перепрыгнул через свою мать в одну сторону и назад в другую. Удивился, глядя на это, Айдемиркан.
На другой день начали делить добычу. Досталась кобылица с жеребенком одному прислужнику. Айдемиркан пошел к нему и сказал: - "Уступи мне эту кобылицу с жеребенком. Взамен ее я дам тебе пару теплых полотняных чулок и чувяки. Кроме того, я дам тебе из своей доли коня. Жеребенок родился в первый мой выезд в набег, мне хочется вырастить его. Прислужник с радостью согласился. Айдемиркан назвал жеребеночка Жаман-шарык, что значит по-татарски: изношенный чувяк, в память, того, что он выменял его на старые чувяки.
Вернувшись домой, Айдемиркан отдал жеребенка своим аталыкам. Всю зиму, до первых трав, они кормили его буйволовым молоком, а потом он пасся все лето до поздней осени.
Айдемиркан нарочно для него устроил под землей конюшню и строго наказал аталыкам никому не говорить о Жаман-шарыке. На водопой его выводили ночью, так что ни один глаз человеческий не взглянул на него. Стал Жаман-шарык красивым конем на редкость. Глаза у него были круглые и выпуклые, как чаша, и блестели они, как огонь. Скоро он стал до того силен и горяч, что на водопой его можно было водить только в железных путах. Айдемиркан стал ездить на нем в набеги, но избегал показывать его товарищам.
Раз в ауле пировали старики; начали толковать о том, у кого хорошая лошадь. Тогда вышел один из аталыков Айдемиркана и сказал: - "Что такое ваши лошади? Вот у Айдемиркана есть конь, так это, действительно, конь!" - "Откуда же у него могла взяться лошадь, которой бы мы не знали?" - и начали все смеяться над аталыком, что он нескладно соврал. Аталык рассердился и сказал: - "Я говорю правду: а если кто хочет посмотреть, тот пусть идет со мной в подземелье, где стоит Жаман-шарык". Так и узнали в ауле про лошадь Айдемиркана.
Услыхал про Жаман-шарыка и отец Айдемиркана. Он послал своих узденей к сыну и велел им взять коня. Айдемиркан удивился, откуда отец узнал про его лошадь, но сказал узденям, что у него нет лошади, достойной отца. Уздени вернулись ни с чем. Отец рассердился на Айдемиркана и снова послал своих узденей привести во что бы то ни стало коня. Они выломали дверь у конюшни и увели Жаман-шарыка.
Айдемиркана в то время не было. Когда он вернулся и узнал, что Жаман-шарык у отца, он решил снова добыть его. Он несколько раз посылал к отцу, прося вернуть коня, но отец не удостаивал его ответа. Айдемиркан выбрал удобное время, пробрался тихонько к конюшням отца и увел назад свою лошадь.
Рассердился на него отец, но ничего не сказал, а затаил злобу в сердце.
Через несколько времени отец послал к сыну письмо с наказом: отвезти это письмо как можно скорее к старинному его другу, Шамхалу. А в письме было написано, чтобы подателя письма немедля убить, коня же его прислать назад. Живо собрался Айдемиркан, не зная, что едет на смерть. Приехал он к Шамхалу рано утром, привязал Жаман-шарыка к коновязи, а сам пошел в кунацкую и лег на диване, прикрывшись буркой.
Раньше всех в доме встала дочь Шамхала. Она увидала у коновязи Жаман-шарыка и бросилась домой. "У нашей коновязи, - говорит, - стоит оседланный конь, какого я не видала еще никогда. Наверно, и хозяин его такой же редкостный и приехал издали". Одна из служанок вошла тихонько в кунацкую, тихонько приподняла конец бурки, посмотрела на Айдемиркана, вернулась и говорить: - "Точно, редкий гость спит у нас в кунацкой, покрытый буркой, такого красавца я еще никогда не видала".
Встал, наконец, и сам Шамхал и пришел в кунацкую к гостю, передал ему Айдемиркан письмо отца. Шамхал прочел письмо и сказал: - "Хорошо, я пошлю ответ с тобой же, только прежде поживи у меня немного и отдохни". Ему жаль было красивого, храброго Айдемиркана, и он подумал: "Недостойно из-за лошади, как бы хороша она ни была, убивать такого юношу". А оставил он Айдемиркана, чтобы приглядеться к нему.
В то время в соседних камышах завелся олень. Олень этот был необыкновенно красив, масти такой редкой желтизны, что на солнце она блестела, как золото. Все охотники и наездники аула и сам Шамхал охотились за ним, но не могли его убить: не было в ауле ни таких собак, ни таких коней, которые могли бы догнать его. Раз как-то зашла речь об этом олене при Айдемиркане. Юноша сказал: - "Если вздумаете снова пойти на охоту за оленем, возьмите и меня с собой ". Шамхал на это ответил: - "Поедемте завтра". На следующий день всем аулом пошли в камыши облавой. Выгоняли несколько оленей, но то были все обыкновенные олени, и Айдемиркан оставался спокойно на своем месте. Наконец, выскочил и золотой олень. Айдемиркан кинулся за ним на своем Жаман-шарыке и погнал его перед собой в степь. Вскоре они пропали из виду. Айдемиркан обогнал оленя и погнал его назад - мимо охотников и прямо к кунацкой Шамхала. Не успел и ахнуть народ, как юноша вынул аркан, накинул его на оленя и повалил его прямо против кунацкой Шамхала. Все кинулись поздравлять Айдемиркана. Старики говорили, что его подвига навеки останется в народной памяти, а Шамхал не знал, как благодарить юношу. "Ты мне доставил такую радость, какой я уже давно не знавал", - сказал он.
Стал, наконец, Айдемиркан собираться домой. Шамхал дал ему письмо к отцу и в письме писал, что если он сделает что- нибудь с сыном, то он, Шамхал, со всем своим аулом пойдет на него войной, что недостойно было даже подумать лишить свой народ такого мужа. Прочел отец письмо и уже не поминал больше сыну о коне.
Славный был наездник Айдемиркан. Не было ни одного кабардинца во всей округи, который бы ездил быстрее его, который совершил бы такие бесстрашные набеги. А как бы опасен и далек ни был набег, Айдемиркан ездил всегда один.
Раз поехал он в степи. Въехал он на один пригорок у берегов Терека, стреножил коня, а сам тут же лег на землю высматривать добычу, да скоро взял и заснул. Вдруг раздался страшный шум, точно ударил гром, и вся земля затряслась. Айдемиркан проснулся, вскочил и увидал, что прямо на него идет огромный змей, высоко подняв голову. "Как мог я испугаться какого-то червяка?" - подумал Айдемиркан и снова лег на землю. А змей все приближался и приближался. Лошадь вся дрожала и стояла, не двигаясь, словно прикованная. Змей подполз к Айдемиркану и обвился вокруг его ног. Он сдавил их так сильно, что, казалось, кости сейчас сломаются. Потом он освободил ноги, просунул голову под рубашку около пояса и стал ползти вверх к шее Айдемиркана. Добравшись до шеи, он обвился вокруг нее и стал душить юношу. Айдемиркан едва дышал и уже прощался с светом, как вдруг змей начал мало-помалу ослаблять кольца; затем, освободив шею, он пополз назад тем же путем, между телом и рубашкой, и, наконец, скрылся совсем. Айдемиркан пришел в себя, сел на своего коня и уехал с того места, но дал себе слово не пренебрегать безрассудно опасностью, от кого бы она ни исходила.
Скоро после этого он снова поехал в набег. В горах ему встретился пеший человек, который остановил его и попросил взять его с собой. Айдемиркан ответил: - "Какой же ты товарищ мне? Ты пеший, а я верхом. Как же ты поспеешь за мной?" - "Это уж мое дело", - ответил пеший. Айдемиркан, не слушая его, поехал дальше; но пеший пошел за ним. Айдемиркан пустил вскачь Жаман-шарыка, пеший все идет сзади, не отставая ни на шаг. Скоро встретился табун. Они взяли и угнали его. Айдемиркан попросил товарища выбрать себе коня и сесть на него, но пеший не согласился, и все время, пока они не пришли к тому месту, где встретились, он подгонял табун так же усердно, не отдыхая и не отставая, как и Айдемиркан на своем Жаман-шарыке. Айдемиркан предложил тогда разделить добычу поровну, пеший отказался. "У нас не держат лошадей, - сказал он, - да я не из-за добычи напросился тебе в товарищи: мне хотелось узнать тебя". И, пожелав юноше счастливого пути, пеший повернулся и пошел в горы. Тут Айдемиркан вдруг вспомнил, что товарищ его не назвал себя по имени; он догнал его и остановил. "Я только теперь вспомнил, - сказал он, - что ты не сказал мне своего имени. Ты знаешь меня, а я тебя не знаю. Мы с тобой вместе сделали набег, и ты, кроме того, отдал мне свою долю добычи. Но я не могу принять от тебя подарка и вести с тобой дружбу, не зная, кто ты и где я могу найти тебя в случае надобности".Пеший отвечал на это: - "Не допытывайся узнать мое имя. Ты не можешь найти меня, когда пожелаешь, а если ты будешь мне нужен, то я найду тебя, где бы ты ни был". - "Нет, я тебя не пущу, пока не узнаю, кто ты!" вскричал Айдемиркан и заступил ему дорогу. "Так узнай же, кто я!" - сказал пеший и вдруг обернулся в громадного змея, который стал прямо против Айдемиркана с открытой пастью и далеко высунутым жалом. Через минуту змей исчез, и Айдемиркан понял, что оба раза это был джин, который хотел испытать его мужество.
В то время в Большой Кабарде жил князь Беслан Тучный. Его прозвали так потому, что он был очень толст. Раз Беслан собрался сделать большой набег. Он разослал повсюду гонцов пригласить в товарищи лучших кабардинских наездников. Приехал к Беслану и Айдемиркан. Беслан Тучный захотел попробовать, каков лук у хваленого Айдемиркана, он взял его лук, натянул его и сказал: - "Лук твой хорошо сделан, только слабоват немного". Айдемиркану это не понравилось, но он промолчал.
Когда набралось у Беслана много наездников, все отправились в поход. Сам Беслан не мог ехать верхом, до того был дороден; его везли в ар6е. Пришлось проезжать мимо камышей. Из камышей выскочил олень. Айдемиркан бросился за ним, погонял его по степи, а потом пригнал к арбе Беслана и пустил в него стрелу. Олень упал тут же на месте, а стрела, пронзив его насквозь, попала в колесо и пригвоздила его к оси, так что оно перестало вертеться. "Как тебе нравятся мой лук и мои стрелы, тучный Беслан?" - спросил юноша. На этот раз промолчал Беслан.
Наконец, доехали до большой реки. Нужно было переправиться через нее, а брода в этом месте не было. Айдемиркан, недолго думая, бросился на своем Жаман-шарыке прямо в воду и переплыл реку. Там он нашел нужное число лодок и переправил их на эту сторону. Отряд разместился в лодках и переехал, таким образом, на другой берег. Набег вышел очень удачный; добычи награбили несметное количество. Беслан все время оставался на берегу, и каждый из наездников, возвращавшийся с того берега, подходил к его арбе и поздравлял его, говоря: - "Да даст тебе Бог еще большого счастья". Подъехал и Айдемиркан к арбе; но он сказал Беслану: - "Да здравствуешь ты на долгие лета, госпожа!" Беслан не мог забыть этой насмешки. "В первый раз, - подумал он, - я мог простить ему, потому что я первый посмеялся над его луком; но теперь он издевается надо мной без повода. Не буду я рожден своей матерью мужем, если не заставлю раскаяться его в этих словах! " И задумал с этих пор Беслан погубить Айдемиркана.
Раз Айдемиркан поехал погостить к своему приятелю Канболату. Они переломили стрелу в вечной верности друг другу. Беслан узнал, что Айдемиркан гостит у Канболата, и тихонько от всех тоже поехал туда. Он приехал в аул ночью и до утра спрятался возле дома Канболата. Утром же, когда Канболат был еще в постели, он быстро вошел к нему в спальню, снял шапку и ударил челом. Удивился Канболат неожиданному появлению гостя, а Беслан тотчас заговорил: - "Я пришел просить тебя и от себя, и от всех кабардинских князей: помоги нам убить Айдемиркана". Канболат ответил: - "Айдемиркан - мой друг; я переломил с ним стрелу на вечную верность". Но Беслан начал уговаривать его: - "Мы все, кабардинские князья, - твои родственники; ты живешь между нами, и мы можем во всякое время быть тебе полезнее, чем один Айдемиркан. Притом не ты сам убьешь его, мы просим только, чтобы ты помог нам завлечь его в засаду". Канболат крепко задумался. "Не должен бы я первый нарушать клятву, - сказал он, - но ваша вражда страшнее для меня нарушения клятвы, и я, видит Бог, только по необходимости исполняю ваше желание". Тогда Беслан сказал: - "Поклянись, что ты не изменишь своему слову и поможешь нам". Канболат поклялся, и Беслан тихонько от всех уехал.
Он собрал своих друзей и повез их в одно ущелье, там они вырыли окоп, и засели в засаде. А Канболат в это время позвал Айдемиркана поехать с ним вместе в степь, поохотиться на зайцев и лисиц. Он посоветовал ему одеться по-домашнему, в длинную шубу и дал ему свой меч, говоря, что меч Айдемиркана слишком хорош и что он его может попортить на охоте. Айдемиркан хотел сесть на Жаман-шарыка, но Канболат посоветовал ему оставить его дома, чтобы даром не мучить хорошего коня, и дал ему свою лошадь. Потом повез его в ущелье. Тотчас же враги выскочили из засады и напали на Айдемиркана. Трудно было сражаться Айдемиркану: плохая лошадь не знала, куда повернуться, и гнулась под ним, как прут; длинная шуба мешала ему. Но он все-таки не дешево продал свою жизнь и пал, как приличествует мужу.
А Жаман-шарыка в это время заперли в конюшне, под крепким замком и привязали несколькими арканами, все боялись, что он подоспеет на помощь своему господину. Но Жаман-шарык все-же вырвался и прискакал в ущелье. Он опоздал: Айдемиркан уже лежал на земле и умирал. Жаман-шарык с жалобным ржаньем наклонился над ним. Айдемиркан увидал его, манул рукой и сказал: - "А, Жаман-шарык, не гожусь я больше в товарищи тебе!" - и умер. Жаман-шарык ускакал домой. Жена Айдемиркана увидала его в окно и сказала окружавшим ее девушкам: - "Наш конь вернулся без всадника, верно, его нет уже в живых". Жаман-шарык подошел к окну, грустно положил свою голову на подоконник, и слезы потекли по его щекам.
Потом он повернулся и ускакал. Никто больше не видал Жаман-шарыка.
